Публикации | Содержание ПЕРВЫЙ ГЕРОЙ АФГАНСКОЙ ВОЙНЫ Россiя, Москва, 20.12.2002 г.       Анатолий Гуськов      85 лет назад образованы органы государственной безопасности. Одну из героических страниц в их историю вписал полковник КГБ Григорий Иванович Бояринов. В этом году ему исполнилось бы 80 лет.      Он погиб 27 декабря 1979-го в Афганистане во время штурма резиденции президента Амина дворца Тадж-Бек. За тот бой офицер удостоен звания Героя Советского Союза. Посмертно. Он стал первым Героем той 10-летней афганской войны.      По личному указанию Андропова      24 декабря Бояринов встретился с председателем КГБ СССР Юрием Андроповым и начальником внешней разведки Владимиром Крючковым. Разговор был долгим. На следующий день полковник вылетел в Афганистан, чтобы возглавить отряд специального назначения "Зенит". До начала операции "Шторм-333", в ходе которой в стране должен был произойти государственный переворот, оставалось два дня. Согласно плану оперативно-боевые группы "Зенита", действуя совместно с другими спецподразделениями, должны были овладеть резиденцией президента Афганистана Амина и другими стратегическими объектами.      Штурм дворца Тадж-Бек, основного объекта всей операции, был намечен на 19.30. Сигнал к его началу - мощный взрыв в 19.15 в одном из основных колодцев телекоммуникационной сети. Взрыв должен был лишить Кабул связи с другими регионами страны и внешним миром.      Бояринов, прибыв в Кабул поздно вечером 25 декабря, на следующий день успел провести с бойцами спецназа рекогносцировку на местности. Поднявшись на одну из близлежащих высот и оценив обстановку, он, по свидетельству очевидцев, сказал только одно: "Крепкий орешек". И надолго замолчал.      Задуматься было о чем. Тадж-Бек представлял собой практически неприступную крепость с тщательной, продуманной системой охраны. Внутри дворца несла службу личная охрана Амина, состоящая из его родственников и особо доверенных людей. Она имела примерно четырехкратное численное превосходство перед собиравшимся атаковать дворец спецназом. Вторую линию составляли семь постов, на каждом из которых располагалось по четыре часовых, вооруженных пулеметами, гранатометом и автоматами. Внешнее кольцо охраны образовывали пункты дислокации батальонов бригады охраны: трех мотопехотных и танкового. На одной из господствующих высот были закопаны два Т-54, которые могли беспрепятственно прямой наводкой простреливать из пушек и пулеметов местность, прилегающую к дворцу. Всего бригада охраны насчитывала около 2,5 тысячи человек. Неподалеку располагался зенитный полк, на вооружении которого находились двенадцать 100-мм зенитных пушек и шестнадцать зенитных пулеметных установок (ЗПУ-2), а также строительный полк (около 1 тыс. человек, вооруженных стрелковым оружием).      С нашей же стороны в штурме и захвате резиденции Амина должны были участвовать чуть более 60 бойцов спецназа. Они были разделены на две группы под кодовыми наименованиями "Зенит" и "Гром". Группу "Зенит" возглавлял майор Яков Семенов. Группу "Гром" - майор Михаил Романов. Общее руководство действиями этих двух групп спецназа было возложено на полковника Бояринова.      Яд для президента      За несколько часов до начала операции во дворце Амина был устроен прием, на котором присутствовало практически все руководство Афганистана. Один из советских офицеров-нелегалов, внедренных в окружение Амина, в ходе приема осуществил пищевое, но не смертельное отравление афганского президента Амина и его ближайших сподвижников. Нужно было вывести руководство страны из строя хотя бы на время Тем временем переодетые в афганскую форму с белыми опознавательными повязками на рукавах бойцы спецназа, идущие на штурм дворца Тадж-Бек, разместились в четырех БТР (группа "Зенит") и шести БМП (группа "Гром"). Полковник Бояринов разместился в одном из БМП вместе с группой из состава "Грома".      Первыми в 18.45 двинулись по единственной ведущей к площадке перед дворцом Тадж-Бек горной дороге бронетранспортеры, а за ними через какой-то промежуток времени - боевые машины пехоты с бойцами "Грома". Крутая горная дорога была настолько узка, что бронемашины могли двигаться по ней буквально след в след. Все придорожные склоны и подходы были заминированы афганцами.      Из-за отсутствия у нападавших численного преимущества и поддержки крупнокалиберной артиллерии и с воздуха одним из немногих ключей к успеху оставался фактор внезапности. Но ставка на него не оправдалась. Под градом пуль и осколков      Едва первый БТР миновал поворот, из здания дворца по нему ударил крупнокалиберный пулемет. И сразу же на колонну бронетехники со спецназом на борту обрушился шквальный огонь из всех видов оружия, которое только имелось у оборонявшихся. По свидетельствам очевидцев, даже сам Амин, находившийся в полуобморочном состоянии, взял в руки автомат. В результате один из БТР, следовавший в колонне вторым, был практически сразу подбит и не мог продолжать движение, перегородив собой узкую дорогу и не давая возможности двигаться дальше к дворцу остальным бронемашинам атакующих.      В это время по дворцу открыли огонь "Шилки" и так называемый "мусульманский батальон" советских войск, заблаговременно переброшенный в Кабул для осуществления прикрытия штурмовавшего дворец Тадж-Бек спецназа. Однако этот шквал огня, как стало ясно практически сразу, не мог нанести противнику ощутимого вреда и потерь в живой силе и технике, если не считать морального воздействия. Как вспоминали позднее участники штурма, снаряды "Шилок" просто отскакивали от стен дворца и представляли реальную угрозу атакующим. Это же можно отнести и к беспорядочному пулеметному и автоматному огню, который вел, особенно вначале, "мусульманский батальон".      Поняв, что дальнейшее движение колонны бронемашин невозможно, командиры отдали приказ на десантирование. Но, открыв люки бронемашин, бойцы попали под сильнейший пулеметный и автоматный огонь. Казалось, что сама ночь обрушилась на них градом осколков и пуль. Появились первые убитые и раненые.      Вот как вспоминает об этом бое боец группы "Гром" Герой Советского Союза Виктор Карпухин: "Мы попали под жесточайший обстрел гвардейцев, заняли позиции и на огонь ответили огнем. Так началось кровавое столкновение профессионалов. Должен признаться, у нас не было должной психологической устойчивости. Да и откуда она? Наверное, воевать может научить только война, как бы жестоко это ни звучало. А мы привыкли видеть войну в кино. "По-киношному" она и воспринималась. Но все пришлось увидеть наяву. Вот падает твой товарищ, взрывом ему отрывает руку, ногу, вот ранен сам, а надо действовать, расслабиться нельзя ни на секунду. Убьют. Помогли нам мощный напор и, как ни странно, безысходность. Нас выручить уже никто не мог, тыла никакого".      Безумство храбрых      Как свидетельствуют участники боя, полковник Бояринов дважды вставал под жесточайшим огнем противника в полный рост, пытаясь поднять бойцов в атаку. Но шквальный огонь афганских гвардейцев вновь и вновь заставлял залечь поднимавшихся вслед за своим командиром бойцов спецназа.      В конце концов, поняв, что под таким огнем лобовыми атаками ничего не добиться, Бояринов принял, возможно, единственное в тот момент правильное решение. Он подполз к двум находившимся поблизости от него бойцам спецназа и приказал следовать за собой. Где ползком, где перебежками, используя естественный рельеф местности и укрытия, им удалось под сильнейшим огнем противника добраться до стен дворца. Двигаясь вдоль них со всеми мерами предосторожности, пользуясь наступившей темнотой, втроем подобрались к главному входу в здание. Там они забросали вход и вестибюль первого этажа гранатами и под их взрывы ворвались в здание, поливая огнем из автоматического оружия все пространство вокруг себя.      Когда дым от взрывов гранат рассеялся, их взорам представилась следующая картина. Из вестибюля на второй этаж вела довольно крутая лестница, рядом в углу находилась дверь лифта. Из-за плотно закрытых дверей второго этажа раздавались выкрики на фарси и звуки стрельбы. По обе стороны вестибюля (проходы в коридоры, где также шел бой) гремели взрывы гранат и снарядов, раздавались пулеметные и автоматные очереди. Во всем здании продолжал гореть порой мигавший от разрывов гранат и снарядов свет.      Брать втроем второй этаж было чистым безумием, там находились не менее 100-150 гвардейцев - телохранителей Амина. Необходимо было дождаться подхода основных сил. Но прежде всего сейчас перед ними стояла задача постараться очистить первый этаж, помочь своим товарищам ворваться в здание и - самое главное - уничтожить узел связи, находившийся здесь же.      В направлении узла связи они и двинулись по одному из коридоров. Пробирались от комнаты к комнате, забрасывая помещения гранатами, реагируя короткими очередями из автоматов на малейшее движение или шорох. Бояринов бил из любимого им пистолета-автомата Стечкина, чем-то напоминавшего бельгийский маузер, с которым он не расставался во времена Великой Отечественной войны, только наверняка, по точно выявленным целям, вместе с бойцами врываясь под взрывы гранат в встречающиеся им на пути комнаты. У всех троих осколками собственных гранат были посечены лица и кисти рук, кровь заливала глаза, но они продвигались по коридору все дальше и дальше, все ближе к помещению узла связи. Когда от практически беспрестанной стрельбы перегревались стволы автоматов, они застывали на мгновение в каком-нибудь укрытии, вслушиваясь в непрекращающийся грохот боя, который, казалось, шел повсюду. Громко отбивали свою дробь пулеметы и автоматы, гремели разрывы снарядов и гранат, и сквозь эту ставшую уже монотонной музыку сражения изредка прорывались выкрики на родном русском языке, сопровождавшиеся отборным матом.      Казалось, прошла вечность, а на самом деле всего несколько минут, когда наконец они все трое добрались до заветной цели - помещения узла связи, которое основательно забросали гранатами, а затем разбили телефонные аппараты и повыдергивали шнуры.       Уничтожив узел связи, Бояринов и находившиеся с ним бойцы вернулись к главному входу. В это время около лестницы, ведущей на второй этаж, собрались уже около 15 спецназовцев. Все они по-разному проникли в здание дворца - кто через окна, кто через подъезд. Но теперь это была сила, и каждый из них горел только одним желанием - победить, отомстить за убитых и раненых товарищей.       Бронежилет не спас героя      Последняя команда полковника Бояринова, которую услышали бойцы, перед тем как ворваться на второй этаж, была: "Гранаты под дверь!" Но первая не взорвалась. Бросили вторую - раздался страшный одновременный взрыв двух гранат, от которого вылетели тяжелые двери, закрывавшие вход, и все бросились по лестнице вверх на второй этаж, матерясь и стреляя на ходу.       Разгорелся поистине жестокий бой - вначале за второй этаж, а затем за третий, где каждый угол, каждая комната огрызались автоматным огнем. Гвардейцы дрались отчаянно, но напор спецназа, который сеял вокруг себя смерть и гибель, был настолько силен и мощен, что оборонявшимся не оставалось ничего другого, кроме как погибнуть или сдаться в плен. Был убит Амин, практически полностью уничтожена его личная охрана, взяты пленные. Но и среди атакующих росло число раненых и убитых. По свидетельствам участников штурма, Бояринова видели ведущим бой на втором этаже, затем на третьем. Когда же все кончилось и наступила относительная тишина, изредка прерываемая отдаленными выстрелами и взрывами, бойцы бросились искать командира.       Бояринова нашли недалеко от главного входа, лежащего без сознания на площадке перед дворцом. Как выяснилось позднее, при вскрытии, не считая порезов и ссадин от осколков наступательных гранат и гранитной крошки, которыми почти сплошь были покрыты его лицо и кисти рук, только одна пуля попала в полковника. Эта смертельная пуля, выпущенная из автомата, ударила в верхнюю кромку бронежилета, прикрывавшего тело, и срикошетила внутрь, под жилет, в самое тело и, как бурав, разворотила его, задев самое главное - сердце.