Нет в разведке фигуры более отвратительной, чем предатель. Так считает генерал Юрий Дроздов, 12 лет проработавший начальником Управления "С". Среди изменивших Родине и долгу наш собеседник называет и экс-начальника внешней контрразведки генерала Олега Калугина. Доказательства его измены, по мнению Юрия Ивановича, очевидны. Предателям нет прощения

     - Знаете, как они там впервые обо мне узнали?
      - Откуда ж?
      - Был такой Кирилл Хенкин. Из СССР уехал и написал на Западе книгу об Абеле. Меня он представил в ней как разведчика с английской внешностью. Сидел, пишет он, рядом с человеком, исполнявшим в свое время в Германии роль двоюродного брата Абеля герра Дривса.
      - Сидел рядом, на работе?
      - Какая работа. На поминках по Абелю. Действительно оказался рядом, и когда очередь дошла до меня, я выступал, говорил о работе с Абелем, о наших встречах. Хенкин написал, что никогда не думал, будто я мог во всем этом участвовать. Но я участвовал. Маленький, узенький, однако важный эпизод в моей жизни.
      - Здесь вы затронули тему сложнейшую. Ведь вы сами подтвердили, что чаще всего разведчиков, и нелегалов в том числе, выдают как раз "свои", бывшие свои, перебежавшие на ту сторону. Известно, что, работая в середине 70-х резидентом в США, вы одним из первых заподозрили в предательстве не кого-нибудь, а заместителя генсека ООН, тогда еще советского гражданина Шевченко. Но министр иностранных дел Громыко взял своего приятеля под защиту - и дипломат в ранге посла ушел. Как все-таки вычисляется предатель в собственной среде?
      - Моя жена была хорошо знакома с женой Шевченко. Обычная обстановка советского загранучреждения. А мы, несмотря на запреты сверху, вели работу по нему, потому что люди, которые нарушают правила нормального поведения, сами себя разоблачают.
      - Но ведь неприятно же, когда тебя проверяют, щупают...
      - Я на основании собственных наблюдений твердо знаю, что американцы лишь в редких случаях позволяют своим соотечественникам отклоняться от предписанной им за границей линии поведения. Наблюдение за своими за кордоном поставлено у них очень серьезно. Так работают многие, и мы с американцами здесь совсем не исключение. Судя по последним откровениям в некоторых российских и зарубежных изданиях, есть сейчас люди рангом и повыше Шевченко, которых можно подозревать.
      - Вы, вероятно, имеете в виду так называемых "агентов влияния"? Полагаете, что они и сегодня пребывают у нас на высоких должностях?
      - Да. Я просто-напросто анализирую поведение людей здесь и за границей, пользу и вред их высказываний, отдельных действий для нашей страны. И анализ, а не какие-то мои подозрения, подтверждают, что подобные лица имеются на самом серьезном уровне. Недаром же американцы, бывшие сотрудники спецслужб, слегка размягчившись после щедрого московского приема, бросили мне фразу: "Подождите, если когда-нибудь все будет рассекречено, то вы ахнете, когда узнаете, какая была у нас агентура у вас наверху".
      - Коли уж мы заговорили о предательстве, - как не вспомнить генерала Калугина? Он сейчас в США, издает книги, занимается бизнесом. Некоторые ваши коллеги записали в изменники и его.
     - У меня тоже сомнений нет. Анализируя целый ряд событий с участием Калугина, с которыми приходилось соприкасаться и мне, растет моя уверенность в том, что разведчики, обвиняющие его в предательстве, правы. Если бы позволяли условия конспирации и безопасности (не хватало только подвергать опасности жизнь агентов, наших разведчиков), - я бы задал ему еще не один вопрос.
     - Вы знакомы?
     - Я с ним знаком. Как-то проводили мероприятие по переброске нелегалов в одну страну. Неожиданно их арестовали. А по существовавшим тогда правилам мы визировали телеграмму об этом у начальника управления внешней контрразведки Калугина. Ничего вроде бы в телеграмме не сказано. Но по оплошности были упомянуты профессии нелегалов и какие языки они знают. Этого оказалось достаточно, чтобы их вычислить: американцы в течение шести месяцев вели поиск и нашли. Поймите: утверждения Калугина, что в своих книгах он рассказывает только эпизоды, не называя фамилий и стран, не выдерживают никакой критики. Я вам приведу массу примеров, когда по самым крошечным зацепкам можно с учетом сегодняшних возможностей, которые существуют в мире, отыскать любого человека. Более того, мы находили лиц, которые годами считались бесследно пропавшими. Надо только внимательно изучать чужие законодательства, особенности перемещения людей по странам и континентам... Сверхтрудностей здесь нет. Требуется лишь обычное розыскное терпение.
     - Вы сказали "терпение", и я невольно вспомнил о недавнем аресте в США полковника американской армии в отставке Джорджа Трофимова. О том, что он, русский по происхождению, связан с нашими спецслужбами, журнал "Фокус" сообщил еще в августе 1995-го. А в тюрьму его посадили летом 2000-го. Чего ждали американцы ровно пять лет?
      - Иногда аресты производятся исходя из политической необходимости. В Штатах решили, что момент пришел. Но припомнив ту публикацию в "Фокусе", вы не обратили внимания на ключевой момент статьи. По сведениям из осведомленных источников, поводом для заведения проверочного дела в отношении Трофимова явились публикации Калугина. С этими компетентными немецкими источниками я знаком лично. И вот что интересно: все его откровения прозвучали там, в безопасных условиях. Ответственности ни перед кем нести уже не приходилось. Без всего этого не дали бы Калугину грин-карту и давно бы выдворили из Штатов. А так американцы создали для него специальный фонд, разрушив в США одно российско-американское предприятие. Сделали там Калугина первым лицом.
      - Откуда такие подробности, с миром разведки никак не связанные?
      - Этот мир сегодня настолько маленький, что почти семь миллиардов, которые его населяют, постоянно трутся плечами и обо всем друг другу рассказывают. Недавно сюда ко мне на Полянку пришли русские люди, которые в США жили, работали: "Юрий Иванович, хотим излить душу". И рассказали, как разрушили их фирму, изменили устав, соотношение уставного капитала. Да, собственно говоря, обанкротили их - и все передали Калугину. И еще история. К моему старшему сыну, в прошлом сотруднику управления, где работал Калугин и известный Юрченко, пришли в Бангкоке коллеги-американцы: "Юра, - говорят, - мы теперь все про тебя знаем"... Можно продолжать и дальше, но я бы закончил вот чем. Бывшие разведчики обратились к руководству СВР с просьбой отменить решение о восстановлении его в генеральском звании и сохранении пенсии, поскольку Калугин является предателем. Ни у кого в разведке это сомнений не вызывает.
      - Юрий Иванович, понимаю, что приходится бередить неприятные воспоминания, но очень хотелось бы спросить вас о Юрченко. Полковник, занимавший важный пост в советской резидентуре в США, то ли перешел к американцам, то ли был ими похищен. А потом несколько непонятным образом сбежал от охраны в магазине, добрался до посольства СССР и с 1985 года тихо проживает в Москве, никому не показываясь. И если с Калугиным все понятно, то здесь история темная. Юрченко тоже был предателем?
      - Я с ним работал, встречался в Штатах. Мы здоровались, иногда сидели рядом в столовой. Мое отношение к Юрченко отрицательное. Может, у других оно иное. Но, зная возможности американцев и все прочее, многие его объяснения представляются мне неправдоподобными.
      - Но дело его до сих пор осталось как бы подвешенным?
      - Подвешенных дел в жизни всегда очень много. Только каждое ждет своего часа.
      - Опять вспомним о терпении? Когда в вашем бывшем ведомстве о нем возвестят?
      - В нашем ведомстве, быть может, были подвешены дела на несколько сотен людей. А одно досье, по-моему, на нашего шведского агента, было рассекречено русской разведкой где-то лет через 400.
      - Ну а если все же вернуться к Юрченко? Ведь урон, который он нанес или мог бы нанести, грандиозен.
      - Естественно. В исключительно сложную ситуацию поставил себя человек своими поступками. Он боится отвечать на прямо поставленные вопросы. Значит, совесть у него не чиста. В разведке случаются сложнейшие ситуации. Например, с полковником Максимовым, который по нашему заданию дал "завербовать" себя канадской разведке. Когда его дело расследовалось, он был совершенно спокоен.
      - А с чего ему было волноваться?
      - Положение-то очень непростое, такие вещи даются тяжело. После той операции Максимову на определенном этапе жизни пришлось пройти через немалые трудности.
      - Но это ж было задание разведки: внедриться, вступить в контакт с их спецслужбами. Максимов рисковал головой и всеми остальными частями тела, а потом еще и попал под подозрение у своих же?
      - Подобное бывает, и тогда людям говорят: все понимаем, но надо потерпеть. Иногда наши разведчики попадают в еще более двусмысленное положение. После предательства Гордиевского нашего нелегала Мартынова за рубежом бросили в тюрьму. Сидел и у американцев, и у аргентинцев. Когда вернулся в Союз, ему у нас даже жить пришлось в другом городе. Здесь на его проверку ушло около десяти лет.
      - Ничего себе срок. Ведь дело-то происходило во времена совсем недавние. Неужели нельзя было как-то побыстрее?
      - "Как-то" - можно. Только в разведке "как-то" не бывает. У нас с ним работали, выслушивали. Ну представьте, где-то на полтора года нелегал выпал из поля зрения. Да, Мартынов вместе с женой и двумя детьми сбежал из американской конспиративной квартиры, где его держали. Разве это не настораживает? Человек оказался внутри охраняемой конспиративной квартиры. Значит, их спецслужбы с ним ежедневно работали, склоняли к сотрудничеству, выдавливали сведения. Пришлось проверять. Потом мы восстановили Мартынова на работе, вернули все воинские награды. Выплатили полностью все деньги - и в рублях, и в валюте. Но до того необходимо было снять подозрения, убедиться, что наш вернувшийся сотрудник не перевербован.
      - Юрий Иванович, ей-Богу, не представлял, что предательство одних может вот так, в таком кривом изгибе, изуродовать жизнь других людей. Ладно, допустим, человек предал, сбежал, получил их гражданство и скрывается под чужим именем. Вы же ищете его? Стараетесь установить, где, в какой стране и городе живет? Ведь такие, как Гордиевский, приговорены к смертной казни.
      - Мы искали и всегда находили. Кстати, для этого использовались и наши нелегалы. Но мы не были исполнителями смертных приговоров. Не наша задача. Пусть этим занимаются те, кому положено.
      - А кому положено?
      - И в прошлые времена, и сегодня, видимо, существует институт судебных исполнителей. Однако кроме всего этого возникает серьезнейшая дилемма: чтобы карать, кто-то должен взять на себя ответственность за решение. Пока же кара никого не настигла. Я, например, знаю, что ни один из тех трех генеральных секретарей ЦК, что сменились за 12 лет моей работы на посту начальника Управления "С", никогда об этом разговора не поднимал. Не принято ни единого решения. Ибо такой поворот влечет за собой серьезнейшие последствия. А вот о наших тогдашних противниках по холодной войне такого не скажешь.
      - Что, казнили?..
      - Не только карали, но и с жестокостью: удаляли внутренние органы, чтобы скрыть использование ядов... При отравлении яд проникает и в костную ткань. Кости-то из трупа не изымешь.
- А я все-таки припоминаю, что подполковник Вик Хейханен, выдавший Абеля, вскоре после суда погиб странной смертью.
- Что там странного. Опустившийся пьяница. Сидел пьяным за рулем, а в США в таких районах, где живут совсем небогатые люди, в длиннющий трейлер врезаться немудрено. Погиб смертью, которую сам себе уготовил. Или возьмите другого перебежчика - Кузичкина. Я разговаривал с людьми, которые с ним встречались. Он сейчас в Англии. Совершенно спившийся человек. Судьба многих предателей. Но хватит о них.
      Примите поздравления
      - Мы сейчас с вами говорили долго. Я в меру возможного старался быть достаточно откровенным. Знаю, что читателей у "Труда" очень много. Надеюсь, эту нашу беседу прочитают и разведчики, и те, кто мечтает ими стать. Потому позволю себе в конце разговора поздравить всех сотрудников и ветеранов Российской службы внешней разведки и Белоруссии тоже со славной датой. СВР и белорусскому ПГУ исполняется 80 лет. У нас говорится так: за тех, кто в поле!